Интервью / Интервью с президентом Украинской ассоциации металлоторговцев Андреем Федосеевым.

Пока газовый конфликт между Россией и Украиной набирает силу, украинские промышленники с тревогой следят за развитием событий. Именно они, если политикам не удастся договориться, примут на себя первый удар увеличения себестоимости продукции вплоть до точки убыточности. Больше остальных кризис затронет металлургическую отрасль, создающую до 20% национального ВВП Украины. В этом случае российская металлопродукция, которая сейчас не способна конкурировать по цене с украинскими аналогами на их территории, может оказаться востребованной украинскими потребителями. О перспективах отношений между Россией и Украиной с точки зрения металлоторговли рассказал специальному корреспонденту RBC daily Марии Молиной Андрей Федосеев, глава Украинской ассоциации металлоторговцев. – Покупают ли на Украине российский металл? – Очень ограниченно. Большей частью российский оцинкованный рулон, и в основном производства Новолипецкого меткомбината. Все остальное в достаточном количестве делается на Украине. Исключение составляют, например, швеллеры больших размеров для строительства мостов, но это целевое бюджетное финансирование, и объемы очень малы. – Почему так? Нет спроса на продукцию российских марок? – Все определяется ценой. Сейчас внутренние цены на металлопродукцию на российском и украинском рынках в общем равны, но при пересечении границы дополнительно приходится платить НДС. Это увеличивает стоимость тонны продукции примерно на 100 долл. Плюс пошлины. С Евросоюзом у нас сейчас более лояльный пошлинный режим, а закупки на российском рынке пока неперспективны даже только из-за цены, не говоря о пошлинах. Впрочем, условия выравниваются. На «Криворожсталь», крупнейший меткомбинат, пришел новый инвестор, Mittal Steel, который поднимает цены, чтобы отбить стоимость актива. Судя по его действиям, внутренний украинский рынок не является для компании приоритетом, поэтому большую часть продаж переориентируют за границу. Из-за этого внутренние цены растут. Когда они достигнут определенной планки, вполне возможно, что трейдеры будут импортировать металл, в том числе и из России. Но пока на рынок Украины доступ извне сложен. А вообще, мы бы приветствовали единое торговое пространство с Россией. В первую очередь повезли бы продукцию НЛМК, оцинковка Мариупольского меткомбината (ММК им. Ильича, Мариуполь, Украина, – RBC daily) куда хуже. – А сильно ли Mittal поднимает цены? – Уже сейчас «Криворожсталь» увеличила отпускную цену на 60 долл. и, как говорят в кулуарах, планирует поднять ее еще раз. Я встречался с Чодери (Нарендра Чодери, менеджер Mittal Steel S. A., председатель правления ОАО «Криворожсталь», – RBC daily), предлагал ему провести переговоры. Все-таки мы представляем независимое объединение потребителей их продукции, можно было бы договориться об условиях. Направили два официальных письма, но ни одного ответа так и не получили. Конечно, мы недовольны. – Какова сейчас доля российского металла на украинском рынке, по Вашей оценке? – Очень мала, нет и 5%. – А в других странах закупаете товар? – Германия, Польша. Но это очень ограниченное пространство и очень маленькие объемы. В основном те виды продукции, которые не производят на Украине. Или если нужно очень хорошее качество. – Вы недавно были в Германии, осматривали их сервисные металлоцентры (СМЦ). Что увидели, чем отличаются украинские и российские трейдеры от западноевропейских? – С одной стороны, мы хотели увидеть, что ждет нас при вступлении в ВТО, и были шокированы – это совсем другой мир. Другие технологии, до которых нам еще очень далеко. С другой стороны, мы раньше боялись, что они захватят наш рынок, и никто не сможет противостоять натиску западных трейдеров. А теперь успокоились, прекратили панику. Мы гибче, чем кажется, и точно гибче немецких торговцев. У них СМЦ представляет собой жесткую, аффилированную с заводом структуру, которая имеет узкую специализацию и работает на передел заводского металла. У нас, по сути, – расширенная металлобаза. Не захватят. – Есть ли разница между российскими и украинскими трейдерами? – Люди есть люди, руки и ноги те же. Отличаются условия формирования бизнеса, есть небольшая разница в менталитете. Потом, есть существенная разница в общей среде, которую создают политика, пространство, масштаб бизнеса, количество и размер целей, возникающих перед россиянами. – А разница между Российской (РАМТ) и Украинской ассоциациями металлоторговцев? – У них другой спектр задач. РАМТ – скорее клуб, пространство общения. У нас – лоббирующая организация, защищающая интересы трейдеров, которые сейчас сильно ущемлены. Определенные силы в правительстве сознательно нас разобщают, размельчают, чтобы мы не могли свои интересы отстаивать. Сейчас возникла необходимость консолидировать силы, чтобы отстоять свое право на бизнес. То есть опять разница в условиях: у российских торговцев иной запас прочности. Нам же надо выжить в первую очередь. Дело в том, что на нашем рынке есть сильный перекос – много торгуют сами производители металла, а в независимом секторе большая часть принадлежит двум игрокам – Leman Commodities (сейчас вошел в группу SCM, – RBC daily) и Украинской горно-металлургической компании. Сейчас мы ведем переговоры, чтобы они вошли в ассоциацию, и тогда сил у нас будет больше. – Могут ли российские трейдеры приобрести сети на Украине? – Почему нет, это же нормально. Нам, украинцам, было бы хорошо, чтобы приходили не индусы, а россияне, – у нас одно и то же пространство, одна и та же культура. Но я о таких предложениях не слышал. Рынок не интересен и не очень перспективен в силу нестабильности политической ситуации. – А наоборот, украинцы могут заинтересоваться российскими металлобазами, к примеру? – И наоборот тоже. Мы уже выросли из коротких штанишек, есть потенциал и силы работать масштабно. Это хорошо. Хуже всего вариться в своем соку. И нам, и России нужны взаимные инвестиции. Но, конечно, требуются инвесторы, которые увидят в стране, где они покупают предприятие, вторую родину. – Влияет ли нынешний скандал с газом на цену металла, и в какую сторону? Как металлотрейдеры Украины относятся к газовой войне? – Все, что происходит, для здравомыслящего человека – бред. Комментировать эту ситуацию с точки зрения бизнеса невозможно, политика есть политика. Как власти предержащие договорятся, так и будет. Но вообще любая цена на газ больше 100 долл. за тысячу кубометров означает конец экономики Украины. Металлургическая отрасль пострадает вместе со всеми. Не надо большого ума, чтобы это понять. Но пока не будет известно, о чем договорились политики, делать прогнозы бессмысленно. Конечно, экономика Украины в этом смысле «держится на соплях». Непонятно, на что рассчитывают обе стороны. Мне кажется, что мы не нужны никому, никакая Европа или Россия нас не подберет. Поэтому сейчас очень нужны терпение и здравый смысл. Это подтвердила наша поездка в Германию. Мы разговаривали о перспективах рынка с представителями Arcelor, и они заявили: «Мы не собираемся любой ценой завоевывать ваш рынок, он нам настолько не нужен». Им априори интересна добавленная стоимость, и они не видят, где ее получить. – В чем разница между немецкой и украинской промышленностью? Почему они могут работать при высоких ценах на газ, а Вы – нет? – Надо понимать причинно-следственную цепочку. Металлотрейдинг не является автономной единицей. Мы стоим между производителем и потребителем, между комбинатом и строителями, машиностроителями. Для успеха непременно нужен конечный потребитель. А у нас на Украине его нет, мы зависим от экспортных рынков. Национальное машиностроение в упадке. Сами меткомбинаты производят металлопродукцию, сами в основном и потребляют. Кому мы будем продавать, если потеряем конкурентоспособность на внешних рынках? – Чего Вы ожидаете от отрасли на ближайшее время? – Не хочется фантазировать. В нашей ситуации никакие прогнозы невозможны. В конечном итоге все зависит не от нас, а от политиков. Так что пусть им хватит терпения и здравого смысла, и пусть их декларации соответствуют действительности. Но сейчас совершенно понятно, что мы идем в никуда.