АксионБКГ / Время простых вопросов

«Конец ERP» — сказал, как отрезал недавно один из ведущих экспертов в области IT Пол Страссман. Наш человек только пожмет плечами: «Что нам с этой латыни? Конец, так конец… У нас и начала еще не было».

Начала, может быть, и не было, но обязательно будет. А при всяком начале, главное — не перемудрить, всякое дело начинается с простых вопросов. Сегодня на рынке корпоративных систем управления — время простых вопросов, с них и начнем.
Первый простой вопрос – что такое ERP?

ERP (Энтерпрайз Ресурс Плэнинг) — планирование ресурсов предприятия, управленческая технология, реализованная в программно-компьютерной форме, позволяющая управлять всеми ресурсами (людьми, оборудованием, материалами и финансами) на всем предприятии. Ключевая технология, которая поддерживается системой — планирование ресурсов, но в реальности, ресурсы не только планируются, но и контролируется их реальная работа и все это с такой степенью оперативности, с какой надо руководству.

О планировании сегодня на наших предприятиях говорят либо вспоминая старые добрые времена, либо никак. Заводские экономисты в возрасте помнят еще толстый коричневый том под названием «Методика разработки техпромфинплана», строго расписывающая порядок разработки отраслевых планов и планов предприятий. Замечательным в этом деле была не столько строгость плановых алгоритмов, сколько определенность цифр — вся страна знала, что будет на белом свете через 15 лет (тут будущее, правда, было в некоторой романтической дымке), что будет через пять лет (тут будущее принимало сугубо реалистичный вид), и тем более — что будет через год (здесь точность предвидения была такая, что иного директора за непонятливость и посадить могли).

ERP делает почти то же, что и плановики при разработке ТехПромФинПлана, только считает она при этом много быстрее. Быстрота счета предоставляет совершенно уникальные возможности в оперативном управлении бизнесом, точнее скорость счета эффективна не сама по себе, а потому, что расчеты происходят в рамках единой комплексной логики планирования, учета и анализа, с охватом всех ресурсов на всем предприятии.

По сути дела, добротно внедренная ERP-система позволяет осуществить предприятию некий эволюционный скачок в своем развитии — оно превращается из раздробленного, сонного (или наоборот — через чур нервного) образования в очень гибкий организм, имеющий возможность адекватно и быстро реагировать на все, что требует от него среда обитания. ERP делает прозрачным все нутро производственного организма, каждый его орган становится на свое место и все они вместе работают слаженно, исполняя единую волю единого руководства. При этом, система отнюдь не снимает с руководства их функций, все управленческие решения принимаются именно людьми, но если они приняты, то рутинные плановые или учетные расчеты берет на себя ERP-система.
Второй вопрос – что внутри системы?

Легко заметить, что покупая ERP — систему, руководство приобретает сразу три базовых продукта. Первый продукт — это идея о том, как должна быть устроена система управления; второй — идея о том, как должна быть устроена система управленческой информации (состав информации и порядок ее обработки); наконец, продукт третий — как должна быть устроена система коммуникаций и вычислений (проблема организации вычислительных сетей и средств связи).

Проще говоря, покупатель ERP-системы покупает управленческую идею, компьютерную программу и компьютерно-коммуникационную систему. Т.о. проблема внедрения ERP-системы — это проблема серьезного переустройства как самого предприятия, так и его системы управления, т.е. вопрос серьезный, тут бы без толкотни.

Вообще, ERP — это некий символ, в котором сошлись две революции 20 века — революция в науке управления и в технологиях обработки информации. Как и во всякой революции и здесь было много восторженных лозунгов и горячих агитационных речей, была борьба идеологий и партий, были свои жертвы и достижения, но самое лучшее, что было в этой революции — это то, что она произошла не у нас. Благодаря этому, мы можем сегодня спокойно, не обращая сильного внимания на настойчивых апостолов из консалтинговых фирм, попробовать присмотреться к ее итогам.
Вопрос третий – чего достигли?

Говорят, в мире 2/3 проектов внедрения ERP-систем заканчиваются неудачно. Несколько цитат, подтверждающих ситуацию.

«До 70% проектов внедрения ERP-систем завершается неудачно» (Gartner Group)

«Около 50% пользователей ERP-систем оценивают свои компьютерные приложения, как не соответствующие поставленным целям, только около 30% руководителей оценивают внедрение ERP-системы, как успешное» (Boston Consulting Group)

«Программные активы предприятий находятся в состоянии хаоса» (П.Страссман).

Таковы итоги революции ERP. Обычно создатели и внедренцы ERP-систем мягко оспаривают такие цифры, внося свои критерии в понятие того, что такое удачное и неудачное внедрение. Думаю, что споры о цифрах нужно оставить в стороне: даже если, наоборот, успех достигается в 7 случаях из 10 — это уже неприемлемый риск.

Напомним, что речь идет о проектах масштабного совершенствования системы управления, т.е. это некая комплексная «терапия» предприятия, ведущаяся такими методами, что в результате 2/3 из них рискуют просто помереть. Дело в том, что технология внедрения ERP-систем предполагает довольно радикальную ломку на предприятии всего, что не соответствует пониманию правильной жизни, которое (понимание) документировано, закодировано и упаковано в коробке компакт-дисков с ERP-системой.

По сути дела, внедрение системы — это некий процесс обезьянничанья. Компьютерная программа, по сути своей, — это попытка с помощью нулей и единичек, с помощью радикальных «да» и «нет» формализовать цветущее разнообразие жизни, это всегда более или менее строгая процедура, порядок действий, в случае с ERP-программой — порядок действий по управлению предприятием. Но т.к. управление предприятием — это настолько многообразная в проявлениях сфера жизни, то вмещение этой жизни в жесткие формулы программного кода неминуемо ведет к появлению чрезвычайного множества программных моделей, каждая из которых есть просто копия какой-то конкретной жизненной ситуации. Такие программные модели конкретных управленческих ситуаций (т.н. «референтных моделей бизнес-процессов») — это и есть современная ERP и работа по перестройке внутреннего устройства предприятия в соответствии с такими моделями жизненных ситуаций и есть процесс внедрения ERP-системы.

Т.о. в первой составляющей ERP-системы — в идее об устройстве системы управления — никакой особо строгой идеи и нет. Есть просто закодированный уникальный опыт работы какого-то предприятия, в конкретной стране и в конкретное время. «Секундочку — скажет наш директор — а кто доказал, что господа откуда-то из-под-гамбурга настолько хороши, что я за полтора миллиона долларов должен до мелочей копировать их взгляды на жизнь?», а в ответ услышит возглас консультанта: «Оставьте это, нам ли, чумазым наследникам тоталитаризма, умничать, примите счет — и давайте-ка за работу».

Первое, что делает консультант при внедрении системы — проводит реинжиниринг, это когда самые светлые консультантские головы усиленно и радикально переосмысливают устройство предприятия. При этом критерий, на основании которого происходит переосмысление находится… совершенно верно, в коробке компакт дисков. Не нужно быть передовым человеком, чтобы понять, что всей этой лепоте у нас не соответствует почти ничего и потому переосмысление носит характер действительно радикальный. После переосмысления следуют действия по переделке российской жизни в жизнь самого передового европейского свойства, но, ввиду большого отличия первой от второй, вся эта затея — с вероятностью неудачи в 70% (причем эта статистика для стран как раз с жизнью европейского свойства).

Очень не хотелось бы, чтобы сложилось впечатление, что автор против консультантов. Возникновение отрасли услуг по проектированию и совершенствованию систем управления так же необходимо и закономерно, как выделение 100 лет назад деятельности по проектированию самих предприятий. Но консалтинг развивается уже лет 40 и проекты по внедрению ERP-систем — это некий высший его пилотаж, в котором применяются самые последние научные достижения, и результаты внедрения этих систем это отражение состояния дел в самом консалтинге.

По сути дела, консультант во всем этом не виноват, ибо он — слуга науки управления, но, учитывая ее (науки) современное состояние, скорее, не слуга, а жертва.
Вопрос четвертый – что случилось с наукой управления?

Первое несчастье современной науки управления в том, что она родилась в Америке. Все согласятся, что Всевышний всем народам раздает свои дары по-своему — одна нация рождает Менделеева, который создает периодическую таблицу, но мало шансов, что эта же нация родит Дюпона, который бы выстроил первоклассную химическую индустрию, и — наоборот. В науке управления то же самое. Американским ученым хорошо удавалось оптимизировать размер лопат у сталевара или разработать какие-то оптимальные пути транспорта из пункта А в пункт В, но им не по силам осмыслить некие глубинные закономерности бытия предприятий — и тут нет ничего «обидного». А ведь ERP-система, как управленческая технология, требует не отдельных управленческих приемов, а единого управленческого комплекса, в основе которого лежат почти философские принципы, с которыми в Америке всегда было неважно.

Всю вторую половину 20 века, опираясь на гигантский объем фактуры, американские ученые выводили различные управленческие философии, которых сегодня наплодилось больше, чем самих философов. И то, что эти философии, как правило, никуда не годны, виноваты не философы — «виновата» молодость общей научной культуры страны, где они создавались, все дело — в нехватке того плодородного научного слоя, который не создается за 200 лет, а есть наследие тысячелетий культурного развития.

В то же время, если мы вернемся в начало 20 века в Россию (т.е. во времена, когда основатель американской науки управления Ф.Тейлор занимался оптимизацией сугубо локальных рабочих операций), то увидим, например, как социалист А.А. Богданов пишет фундаментальный труд под названием «Всеобщая организационная наука». Это вам не лопаты и не оптимальные пути, это и есть научная культура — самих организаций, можно сказать, еще и на свете нет, а тут сразу «организационная наука», да еще и «всеобщая». Можно добавить достаточно много примеров, когда только зародившаяся в России направление управленческой науки было настолько продуктивно, что его выводы были положены в основание целых отраслей зарубежом (напр., кооперативная теория).

Все это к тому, что сегодня, в условиях огромной потребности философского, концептуального осмысления сути бизнеса, его целей и устройства (а ERP, в силу своей комплексности, требует именно такого осмысления), наука управления выдает просто кучу оригинальных мнений по тому или иному вопросу. И такая ситуация объясняется даже не столько методологической слабостью западных ученых, но и тем, что наука почти с самого своего начала развивалась в рамках индустрии консалтинга.

Всем известно, что любая индустрия должна производить много свежих товаров, в то время, как наука — искать истину. Объединение науки и индустрии неумолимо ведет к продуцированию все большего и большего числа свежих «истин» об одном и том же предмете — о предприятии. Но как же разобраться во всем этом обилии правды, каковы критерии истинности этих управленческих теорий? Так ведь ясно — истинно то, что прибыльно, правда — то, что продается. Если клиент заплатил за истину, которую ему сторговали, вот и пусть пользуется. Если правильно пользовался — выздоровеет, а неправильно — так истина-то здесь при чем?. Когда же клиент в своей массе дойдет до понимания, что рецепт не по болезни, тогда наука, обслуживающая консалтинговый бизнес, делает простую вещь — меняет словари своих теорий и о том же самом, только с другой стороны и другими словами.

Т.о. сегодня во время, когда наши предприятия стоят перед задачей массового совершенствования своих систем управления, им для их решения предлагается, скажем мягко, весьма неопределенный набор инструментария, который распространяется через довольно пеструю и по-молодому задорную, жадную до дел консультантскую братию.
Вопрос пятый – сколько это стоит?

Тут два вопроса. Первый — сколько это стоит конкретному предприятию, второй — сколько это стоит стране. Оставим предприятиям их интересы, самое интересное начинается на макроэкономическом поле.

За последние 20 лет в экономической жизни произошли довольно значительные изменения фундаментального свойства, имеющие к нашей теме самое непосредственное отношение: в мире экономики стали модны т.н. ренты.

Если по простому, то рента — это доход, который не заработан. Существует три вида рент. Первая, самая старая — рента природная, которой по счастью, наделен каждый из нас в силу того, что наши отцы и деды огородили одну шестую часть земли и просто в силу теории вероятности на этой территории больше, чем у других природных богатств. Вторая рента не наша — рента финансовая. Ее снимает та страна, которая убедила весь мир, что ее бумажные денежные знаки и банковская цифирь самые надежные денежные знаки и цифирь и ей удалось стать эмитентом мировой резервной валюты.

Третья рента недавняя и названа красиво — рента интеллектуальна. Заметьте красоту не только названия, но и самой задумки — если природная рента есть только следствие случая, рента финансовая есть следствие многолетних усилий целых стран, то ренту интеллектуальную может снимать всякий, кто убедил некое количество людей в том, что им придумано в определенной сфере нечто самое умное из всего имеющегося.

Замечательные свойства интеллектуальной ренты в том, что затраты на создание «интеллектуального продукта» могут отличаться от случая к случаю в сотни раз, в то время как стоимость тиражирования созданного стремиться к нулю, а сам продукт не обязательно вообще должен быть самым интеллектуальным и даже полезным, важно просто убедить в этой интеллектуальности и полезности нужное число людей.

В применении к теме ERP и консалтинговому бизнесу интеллектуальная рента проявляется в следующих формах.

66% мирового рынка консалтинга контролируется «большой четверкой» и еще тремя десятками консалтинговых фирм, которые переходят уже сегодня к разработке общих стандартов организации коммерческих предприятий (да и вообще всех социальных структур). Эти правила, через механизмы согласительных организаций типа ИСО и др. утверждаются в форме неких достаточно общих документов, фактическое толкование которых остается за самими китами консалтинга. Например, вы можете свободно использовать бухгалтерские стандарты или стандарты по качеству, но справку о правильности их использования (т.е. аудирование баланса и сертификация системы качества), которая будет признана в мире, можно получить только у ведущих консалтинговых компаний (без этих справок вы не попадете ни на мировой рынок капиталов, ни на зарубежный товарный рынок).

«Зашитые» в ERP бизнес-модели — это тоже некий стандарт (пусть и не такой пока авторитетный, как ИСО), это некий «поведенческий код» для предприятий, формализованный в коде программном, пригодный к использованию в качестве рентного продукта. И на рынке ERP-систем, который и так на ? контролируется 4–5 крупнейшими производителями происходит активный процесс поглощения не только мелких, но и крупнейших производителей систем. В результате сегодняшние «неавторитетные» бизнес-модели будут столь же авторитетны, как модели ИСО или бухгалтерские стандарты, просто в силу того, что других на рынке не будет.

У экономиста М.Делягина есть содержательная концепция «метатехнологий» — это тот класс технологий, которые задают некий несущий концептуальный каркас в устройстве той или иной сферы нашей жизни. Метатехнологии появляются во времена глобализации, когда немногие страны, немногие компании, а сегодня и немногие люди, имеют возможность стать, с одной стороны, создателями религиозной, идеологической, научной или управленческой модели, с другой — навязать ее всем другим, причем все это в «добровольно-принудительном порядке» и за хорошие деньги. Упомянутые управленческие стандарты и монополизированные бизнес-модели — это типичные метатехнологии, которые создаются частными корпорациями и впоследствии транслируются по всему миру через методологически зависимую сеть консультантов и по факту становятся единственно «правильным» взглядом на устройство жизни.

Экономика взимания интеллектуальной ренты очень простая (см. табл.). Рыночная стоимость ОС Windows и 1 т нефти примерно одинакова, при этом ПО — это типичный т.н. «эмиссионный продукт», ибо он не производится, а эмитируется, как деньга. Стоимость его воспроизводства стремиться к нулю, а каждая добытая и потребленная тонна нефти не может быть уже воспроизведена ни за какие деньги. При этом, без ПО люди все-таки тысячи лет как-то обходились, в то время, как без природных ресурсов встала бы всякая экономическая жизнь во все времена.

Т.о. два продукта — один почти ничего не стоящий в производстве и не жизненно важный, а другой — бесценный и без которого никак нельзя обойтись, оцениваются рынком почти одинаково, при этом ПО дает дополнительной стоимости в 3–4 раза больше, а это равнозначно тому, что при существующей структуре обмена России с развитыми странами, последние в каждом акте обмена извлекают из нашей экономики стоимость в пропорции один к трем — к четырем в свою пользу.

Продукт Стоимость воспроизводства (тиражирования) Жизненно ли важен? Оценка рынком Добавленная стоимость
Коробка с Windows Стремиться к нулю Не жизненно важен Около $100

Около $90
1 тонна нефти Не воспроизводима Жизненно важен

Около $100

Около $ 20-30

Так сколько же будет стоить такой импорт метатехнологий? Цена прямая рассчитывается очень просто: России нужно около 50 тыс. корпоративных систем (для всех крупных и средних предприятий), средняя цена владения одной системой (т.е. цена внедрения и доведения ее до стабильной работы) при существующей ситуации — $ 0,5 — $1,5 млн. Т.о. прямая цена — несколько десятков миллиардов долларов. Кроме того, предприятие почти навсегда попадает в зависимость к поставщику ПО и при каждом более или менее серьезном изменении своей работы вынуждено будет покупать новые программные модели бизнес-процессов.

Но есть и немалая косвенная цена. «Мировые консультанты» при создании своих продуктов все больше и больше используют наших людей: программистов через механизм оффшорной (распределенной в пространстве) организации работ, консультантов — через механизм партнерских сетей. Все мы знаем, что наши люди талантливы как боги, и это не только их личная заслуга, но и следствие того научного плодородия, которым богата наша страна и о котором упоминалось ранее. Подготовка этих талантов происходит на те скудные средства, которые дает нам природная рента и вполне логично надеяться на то, что молодые дарования в ответ на такую заботу о них, будут участвовать в создании интеллектуальных рентных продуктов. Они и участвуют — только не у нас и не для нас.

Т.о. цена всего этого процесса (который не просто уже рожден, но активно развивается) можно выразить в следующих пунктах:

* Только в ближайшие несколько лет десятки миллиардов долларов уйдут из нашей промышленности на поддержание зарубежной индустрии ИТ и консалтинга. Этот гигантский поток спроса есть главный ресурс для развития российских высоких технологий, и этот ресурс будет потерян.
* На эти же деньги будут наняты наши же специалисты путем «атомарного» включения в структуры зарубежной индустрии ИТ и консалтинга, что приведет к организационному рассеянию и концептуальном подчинению российских умов.
* Монополизация метатехнологий приведет с одной стороны, падению их качества (сегодня и без монополизации качество из рук вон), с другой — сохранению стабильно высоких цен
* Наши предприятия, в силу большой потребности в совершенствовании систем управления, будут втягиваются в долгую и дорогую эпопею освоения чужих управленческих концепций с 70% вероятностью неудачи конечного результата
* Российские научные школы управления не будут развиваться, т.к. все модели управления, которые заложены в метатехнологиях, изобретены зарубежом, в лучшем случае, формируется спрос на адаптацию чужих управленческих концепций к российским условиям.
* Бизнес в области делового консультирования в массе своей переориентируется на зарубежные технологии, либо напрямую участвует в продвижении зарубежных продуктов.
* большая проблема информационной безопасности — во всех ERP-системах содержание кода закрыто, т.е. вы просто не знаете, что дополнительно к заявленным функциям будет делать внедренная система

Таким образом, создается общий вектор трансляции в нашу жизнь зарубежных концепций и опыта в области управления предприятиями. При этом по совокупности затрат стоимость этого опыта и технологий может через 10–15 лет достигнуть десяток процентов ВНП, и это будет цена не столько освоения чужого опыта, сколько цена нашей долгосрочной зависимости в столь важной сфере.
***

По нашему разумению — есть что обсуждать в этой области. Важно только не скатиться в технологические тонкости (в которых и сами разработчики систем путаются), не увязнуть в терминологическом споре и не опуститься, по российской привычке, до принципа «сам дурак». Вопрос-то серьезный.

Ф.Достоевский как-то заметил, что «нынче все — экономисты», имея ввиду то, что в 19 веке родилась господствующая сегодня привычка любое явление жизни объяснять причинами сугубо материально-шкурного свойства. Есть предложение не использовать в качестве аргументов тонких экономических выкладок, ибо никогда в России не принимали серьезных решений на основании анализа потока наличности — ни когда шли в Сибирь, ни когда в космос готовились. Все серьезные решения принимаются просто: не наша Сибирь, так чужая, если не мы первые в космосе, значит — вторые. В конце концов, это наша страна, наши предприятия, впрочем, если на то уж пошло, и деньги — тоже наши.