Публикации / Все в суд

"Эпоха разгульного цыганского потребления и доступных денег стерла у бизнесменов всякое понимание об эффективности, о рисках. Любая проблема затыкалась дешевым долгом",— считает Олег Царьков, управляющий партнер Svarog Capital Advisors. Осенью прошлого года наступила другая реальность. Организация производства и захват рынка отошли на задний план — их место заняла проблема, как вернуть деньги и как их не отдать. Начались мучительные переговоры о реструктуризации займов и одновременно выбивание денег с должников. "Максимум 10% бизнесменов сейчас живут с желанием "сделать что-нибудь", все остальные обеспокоены лишь тем, чтобы выжить",— завершает мысль Царьков. Компании еще пытаются решить долговые проблемы за столом переговоров, но все чаще их диалог переносится в зал судебных заседаний. К концу 2009 года Высший арбитражный суд (ВАС) ожидает рост количества поданных исков в полтора-два раза (прошлый год ВАС завершил с показателем примерно 1 млн исков). Взыскание заложенного под кредит имущества, дефолты по облигациям, споры с налоговиками и банкротства — вот наиболее яркие поводы для общения в суде. Понятно, что сейчас, отбиваясь от надоедливых держателей облигаций, выводя активы или безоговорочно реквизируя заложенные под них кредиты, предприниматели решают текущие задачи выживания бизнеса. Но чем бы ни завершилась судебная баталия, одна из сторон, должник или кредитор, выйдет из нее с потерями. Вместе с активом или деньгами он потеряет еще и доверие. Причем не столько к бывшим партнерам (клиентам, банкирам), сколько к юридической и экономической системе в целом. В самом деле, зачем нужны банки, забирающие бизнес, заемщики, выводящие активы перед банкротством, и чего стоят облигации, которые на поверку оказались ничуть не надежнее акций, хотя приносили куда меньшую доходность? А может, виноваты неразборчивые покупатели облигаций и банкиры, выдававшие кредиты слишком щедро? Все эти соображения должны привести к возникновению совершенно иной посткризисной экономической реальности, переоценке соотношения риска и доходности. Но ничего подобного не будет. Бизнес вернется к "цыганскому потреблению", о котором говорил Царьков, при первой же возможности. "Понятие "финансовый оргазм" уже почти стало профессиональным термином,— признается Николай Власенко, владелец и генеральный директор продуктовой сети "Виктория".— Если нет кредитного плеча, на собственный капитал, как ты ни греби, все равно будешь проплывать 1 км в день, а на чужие деньги — все 300. Кредитная зараза неизлечима". А вот облигационная "зараза", возможно, станет не столь опасна. Сейчас держатели бумаг нескольких эмитентов, по словам Власенко, страдают из-за того, что не изучали финансовые отчетности. "До кризиса люди трогали один волосик у слона на хвосте и решали: "О, животное-то волосатое!"",— метафоричен Власенко, которому пришлось в начале февраля заложить недвижимость сети под кредит Альфа-банка, чтобы расплатиться по облигациям на 1,5 млрд руб. Теперь невнимательное чтение отчетности будет не так критично. "Появились ограничительные условия для компаний — ковенанты (например, определенный объем долговой нагрузки),— рассказывает начальник отдела организации облигационных займов Райффайзенбанка Олег Гордиенко.— Уже сейчас мы наблюдаем размещения только рейтингованных компаний, тех, кто участвует в сделках репо". По его мнению, чтобы вернуться на рынок публичных займов, предприятиям третьего эшелона (небольшим малоизвестным эмитентам.— СФ) нужно будет перед этим "значительно улучшить показатели бизнеса". "Думаю, это произойдет не скоро",— считает Гордиенко. А пока компаниям приходится перестраиваться под новые реалии, когда либо ты должен вчерашнему партнеру, либо он тебе. СФ изучил психологию и нравы компаний в новой среде и выявил характерные модели поведения.